Это здорово. Не разлука, а божья помощь.
Будешь счастлив, когда поймёшь, что уже не помнишь.
Мне не хочется узнавать, с кем ты встретишь полночь,
Кто откроет тебе не только входную дверь.
С кем-то – нежный блудничищ, с кем-то – бессонный вдовищ.
Сладко скалишься и лелеешь своих чудовищ.
Ты, возможно, на свете самый бездушный овощ,
Но не зверь.
У тебя с ранних лет карманы полны медалей,
Ты хранишь их, хоть сам не знаешь, за что их дали.
Мама в Таллине, папа носит очки для дали,
Но не видит, как ты уходишь из всех оправ
Обнимать в грязных клубах сотни продажных талий,
Заводить себе тех, которых давно листали.
Где здесь, братец, мои модели, мои Стендали…
Ты был прав.
Я совсем не из тех, от которых в глазах двоилось,
И ушла так же незаметно, как появилась.
Не из тех, кто меняет праведный гнев на милость,
Кто меняет правильный смех на грусть.
Не кричу каждой вслед: “Да чтоб ты им подавилась!”
Пусть танцуют тебе под “Feelings” и “I`m your Venus”…
Мальчик вырос. В него загружен надёжный вирус.
А я вырвусь. Я точно вырвусь. И не вернусь.

И не важно, кем ты потерян и кем иском.
Выходил же из ком. Мастерил из комнат пыльные оригами.
И пускай все те, кто смиренно путался под ногами,
Почитают долгом мир твой смешать с песком.
И не важно, кем ты построен и кем разбит,
Сколько было распито разом по пять бутылок,
Сколько их улетало прямо тебе в затылок, –
Адресату насмешек, колкостей и обид.
И плевать, кто там думал, будто бы ты слабак,
Кто упрямых своих собак отпускал покричать морали,
С кем мы таяли и сгорали, а потом номера стирали
И сдирали инициалы на всех столбах.
И не важно, что я уже не люблю тебя, дорогой,
Не тревожу твоей другой, не хочу начинать сначала.
Просто там, где душа кричала, я и вправду всегда молчала.
И, наверное, мне зачтётся за твой покой.