Не дели меня больше надвое, натрое.
Не хочу на щеках привкуса хлора – натрия.
Хватило сетей, паутин и другого ткачества.
Теперь ты один, а у них никакого качества.
Прочтёшь,- так не надо звонить на мои мобильные.
На всём нашем прошлом выставь кресты могильные.
Отказываюсь от встреч, от цветов, от чая я.
Не жди моего внепланового отчаянья…
Но ждёт ведь… Ночами от сети не отключается.
И жить без него, похоже, не получается.
Вот сядешь за стол с ноутбуком, нальёшь горячего,
А он всё молчит, что ж ты, Господи, да не прячь его.
Ты сделай нас лучше простыми и недалёкими,
Чтоб воздух осенний спокойно вдыхался лёгкими,
И чтоб не тянуть мир домкратом на позвоночнике,
И чтобы в онлайне счастливые полуночники.

Вот так, мой свет,
Ты уйдёшь от меня по камню,
Не посмотришь вслед.
Я не думал, что ты сумеешь сказать “пока” мне,
Не то что “прощай”.
Я не видел тебя сто лет
И, возможно, теперь не увижу двести.
Ни звонка, ни вести,
Одна печаль…
Я смотрю на тебя сквозь дым
Из железной своей коробки,
Вижу город оплавленным и седым,
Измеряю часами пробки.
Время тикает у виска,
Палец нервно дрожит на кнопке,
Мысли в топке,
Молчанье в трубке.
Небо крутится в мясорубке.
Что мне подвиги и поступки?
Одна тоска…
Здесь обычно светает в пять,
Начинает смеркаться в девять.
Я не знаю, что дальше делать
И за что мне себя распять.
И какая теперь с нас память,
Если можно уже не спамить
И даже спать.

В общем, Митенька, я уже век суеты не ведаю и не видываю,
Ни за кем не следую, и, видит Бог, не бываю слабою.
Иногда, если и набираю тебя,  то скидываю,
Все, что вследствие напишу тебе – в ящик складываю.
Но, по-моему, я чертовски тебе завидую:
Твоя память еще не сделала веки слайдерами.
Нам твердят отовсюду: нет ничего бесценного.
То смешно и бесцельно, за что не заплатишь центами.
Если что и писать, то так, чтобы стать бестселлером,
Если в сердце носить цинизм, так уж сразу центнерами.
Мама шлет мне рецепты из Сан-Томе и Принсипи.
Я рифмую о том, что весче сказать молчанием.
Перечитываю и рву, ухожу в отчаяние,
Я скучаю и для тебя исключаю принципы.
А еще, так бывает: плеер меня обсчитывает.
Пропускала альбом и вдруг этот Билли Талент…
Как тогда, в первый раз, начинает лечить, учитывая
Те моменты вдвоем, прекрасные , нарочитые,
От которых тебя и вовсе-то не хватает…
Тут, конечно, я надеваю солнцезащитные,
Потому что под ними взгляд мой вот-вот растает.
Мы с тобой уже не увидимся, милый Митенька,
Ты же будешь всегда пригожий,
Всегда нетленный.
Это мне каждый день, осипнув, как после митинга,
Растворяться прохожей,
Сжиматься военнопленной,
Это я твоей матери в старости вспомнюсь Леной-
Странной девочкой, неумелой и нехорошей.
Со стишками, которых просят огонь с поленьями
Или песнями, что, похоже, под самой кожей….
А ты запомни меня такой же уютной, юной,
Где-нибудь в середине июня.
Кораблем Юноной, последним рисунком Юнга,
Непутевым юнгой, уплывающим от печали,
Запомни меня морской одинокой чайкой,
Чаинкой в чужой остывающей чашке чайной,
Девчонкой, с которой тебе приходилось бывать случайно.
Отчаянной и отчалившей.
Запомни меня в начале…
Как будто бы мы ни в чем друг другу не отвечали…

Автоответчик –
Бесчувственный счётчик
Твоих осечек,
Моих уверенных точек.
Прибереги словечек
Для влюбчивых божьих дочек,
Чутких алкоголичек,
Чопорных одиночек.
Ночи почти не мучат,
Мачо почти не лечат.
Люди тебя научат,
Если не покалечат.
Чествуй себя отличным,
Чувствуй себя беспечным,
Не говори о личном,
И не пиши о вечном.
Шансы идут на вычет.
Я-то всё жду, отчасти,
Что безответный причет
Вытечет в слёзы счастья…
Поручни из-под ручек
Скачут, как стая волчья,
Но, мальчик, мы будем круче.
Мальчик, мы будем… молча.